От такой пламенной речи прибалдели уже все. Эльвира с выпученными глазами автоматически строчила что-то в блокноте. Шеф замер с сотовым телефоном в руке, забыв вызвать подкрепление и спецназ. А Фурфур Флевретти впервые смотрел на Чунгачмунка таким взглядом, словно хотел, чтобы его сию минуту приняли в индейцы. Я же вдруг почувствовал, что день задался и на сердце становится легко.

Легко, потому что ещё один преступник задержан, справедливость восторжествовала, а вечером у меня будет повод вернуться к заветной тетради с приключениями нашего отдела детективов из Мокрых Псов. Если, конечно, моя милая журналистка не вспомнит о том, что я обещал ей завести «ферму» и подарить карету для сбора тыкв…

P. S. Паучихе дали двенадцать лет тюрьмы строгого режима за три полностью доказанных убийства. Разумеется, нам не удалось инкриминировать ей «попытку убийства сотрудника полиции», только намерение. Однако сохранившаяся на диктофоне запись голоса мадам Выхухоль: «Дьявол меня расцарапай! Этот вульгарный дикарь сдох, не успев сделать ни глотка! Получается, я даром потратила яд? Может, перелить в какую-нибудь бутылку и…» — дальше крики из коридора, звуки выбивания двери, но и этого хватило, чтобы судья сам увеличил срок. И вдове ещё повезло, что в суде присяжных были одни женщины. Будь в составе суда мужчины, она бы схлопотала пожизненно!

Чмунк получил письменную благодарность от шефа за профессиональную актёрскую игру и подписал официальную бумагу о неразглашении состава той дряни, которую он пил из глиняной бутылочки в свою брачную ночь. Сам вождь честно рассказал, что это пьют все шаманы, когда хотят пообщаться с богами и увидеть лик Маниту. Главное, не делать больше трёх глотков, потому что тогда ты останешься в угодьях Великого Небесного Отца уже навеки.

Флевретти целых три дня ходил в тренажёрный зал в надежде стать таким же мускулистым красавцем, как наш индеец. Впрочем, ему это быстро надоело. Тем более что, по его словам, новая интернет-пассия полюбила его именно таким, какой он есть.

Шеф всё так же уклонялся от разговоров о своей связи с Чистенькой Вдовушкой, твердя, что ничего не было. Но я был уверен, что он врёт. Кстати, приказ о награждении меня обещанной медалью так и не был подписан, ну да и чёрт бы с ним…

Но больше всего в этой истории пострадала, как ни странно, Эльвира. Её статья «Последнее преступление Чистенькой Вдовушки» вызвала бурный резонанс среди прогрессивных женских организаций. Мою бедную журналистку обвинили в потворстве мужскому шовинизму, предательстве своего пола, двуличии и бездушии и даже грозили судом!

А в результате в выигрыше неожиданно оказался я. Потому что именно мне пришлось целых три дня водить её по кафе, кино и увеселительным заведениям, успокаивая, расцеловывая в щёчки и приводя в чувство. Это были самые незабываемые дни!

Глава 5

Увертюра короля Артюра

Я давно не обращал внимания на то, как быстро летит время. Особых дел не было, а повседневная рутина порой выматывала так, что сил с трудом хватало, лишь чтобы доползти до своего номера в отеле. Депрессия Эльвиры длилась больше недели. Она грозилась вообще порвать с журналистикой и зарабатывать на жизнь мытьём кошек или выучиться на швею-материстку. Если бы трое суток мы не гуляли с утра до вечера, предаваясь безделью и развлечениям, она бы что-то такое с собой и сделала. А кому неизвестно, что по статистике именно две этих профессии являются самыми травмоопасными в мире…

Меж тем над высокой крышей ратуши сгущались хмурые осенние тучи. Октябрь закончился удивительно быстро, хотя в городе изменения погоды не так чувствуются, как в деревне. Быть может, поэтому я как-то успел пару раз простудиться, прежде чем догадался одеваться потеплей. Всё чаще сыпал мелкий дождь, а иногда ещё и с крошками льда. Но всё-таки во всём есть свои маленькие прелести, даже в конце октября. Например, Хмеллоуин — весёлый народный праздник старого пива и наф-нафовских колбасок!

В столице Хмеллоуин всегда праздновался с грандиозным размахом. Трое суток никто не работал, законопослушные граждане напивались днём, а войска и полиция ночью. Реклама на радио и телевидении настоятельно требовала от каждого потребления не менее десяти — двенадцати литров прокисшего прошлогоднего пива в день и полутора килограммов традиционных свиных колбас, поджаренных на углях или просто на газовой конфорке. Выдерживали, разумеется, не все, но и в этом, по утверждению историков, был свой сакральный смысл, ибо ничто так не скрепляет лучших представителей нации, как вынужденное трёхдневное пьянство!

В Мокрых Псах всё казалось иначе. Тише, скромнее, роднее, интимнее. По крайней мере, пить разрешалось всем, сразу, в любое время, в том числе и нашему участку. Ограничений не было, только дополнительные льготы, в том плане, что после Хмеллоуина целые сутки никого нельзя было арестовывать. И не потому, что не хотелось, а просто плохая примета. Ловить и сажать в тюрьму мучимого похмельем ребёнка, разбившего витрину пивного ларька, или хромую старушку, потерявшую в колбасе последний зуб, а потому избившую стоматолога, как правило, небезопасно. На кое-что иногда проще закрыть глаза по мудрому совету шефа…

Все готовились заранее. Флевретти лично содрал со всех по двадцать процентов зарплаты на закупку для отделения трёх кегов пива и набил копчёной колбасой наш маленький холодильник. Чунгачмунк не был знаком с нашими хмеллоуиновскими традициями, а капралу нравилось его пугать. Бедный индеец дважды писал заявления об уходе из-за одного того, что боялся утонуть в цистерне с пивом или быть задушенным связкой сосисок. Базиликус только посмеивался и шутливо грозил капралу пальцем, городские власти настаивали лишь на пяти литрах в день. Всё, что выше, исключительно по собственному желанию и возможностям.

В счастливый миг начала праздника в городе перестали продавать воду, соки, чай, кофе, молоко. Младенцы были счастливы. Родители, впрочем, тоже. Пьяные дети просыпались только ради того, чтобы быстро глотнуть очередную бутылочку слабоалкогольного пива со смешной соской и вновь отвалиться в колыбельке, оглашая детскую пьяным храпом. У пап и мам наконец-то находилось время друг для друга. Традиционно кривая рождаемости после Хмеллоуина резко ползла вверх.

Я же, как крепкий поляцкий чёрт, на пиво практически не реагировал. У нас в хмельной Полякии на этот праздник все пили только чёрный самогон. Но один день! Потому что два следующих дня всё равно никто не мог подняться. У всех земель свои маленькие вариации Хмеллоуина, говорят, бритты три дня не ходят в туалет дома — только на улице, у подъезда или в лифте! Те же скотты после каждого литра обязательно задирают юбки, демонстрируя отсутствие нижнего белья. Ново-огородские черти закусывают пиво селёдкой, баварзцы — кислой капустой, финкские — чёрным хлебом с сосновыми опилками, а моравцы, вообще, только пьют, три дня и три ночи, без закуски, без остановки и без сна. У кого как исторически сложилось, но этот праздник всегда один на всех…

Поэтому, с улыбкой приняв на завтрак три литра пива из положенных пяти, я со спокойной душой отправился на службу. Телевизионная реклама, требующая выпить десять, на меня не действовала. Я шёл по улице лёгким шагом, чуть нетрезво улыбаясь таким же счастливым прохожим и непринуждённо уворачиваясь от комьев грязи, традиционно швыряемых в этот день малышнёй. При каждом удачном попадании сорванцы дружно пели:

После второго куплета их перепачканная грязью жертва уже хлопала в ладоши и раздавала детям по конфетке. Это своеобразный откуп, чтоб не обкидали ещё и на обратном пути. Детишки, они такие, им палец в рот не клади…